В структуре акции следует выделить два плана терапевтического проекта. Первое - это непосредственно процедурный план, связанный с тем, что мы должны сделать в рамках одной или нескольких психотерапевтических процедур. Второе - это перспективный план, а именно, некая цель, которую мы преследуем в объеме целого терапевтического процесса, нечто такое, что ориентированно на весь жизненный путь пациента.
Например, в юнговской аналитической психологии к действию процедурного плана относится амплификация ("расширение и угубление картины сновидения посредством направленных ассоциаций с параллелями из символической и духовной истории человечества (мифология, мистика, фольклор, религия, этнология, искусство и т.д.), благодаря чему смысл сновидения становится открытым для интерпретации (C.G. Jung, 1982, s.408). Перспективный же план здесь соответствует процессу индивидуации, т.е. обретению пациентом своей собственной самости посредством конфронтации с архетипами (ibid., s.412).
В трансактном анализе Эрика Берна: процедурный план - это анализ трансакций, т.е. того, как в той или иной стереотипной жизненной ситуации, которую он обозначает термином "игра" задействованы состояния "Я" участников этой "игры". В свою очередь анализ жизненного сценария - это план перспективный (Э.Берн, 1992).
В гештальт-терапии речь может идти о завершении гештальта как о процедурном действии и о личностном росте и обретении зрелости как о перспективном. Ясно, что перспективный план предполагает наличие некоего идеала, к которому надлежит терапевтически стремиться.
Перспективный план представляет исключительно большой интерес для терапевта в смысле совершенствования собственного образа в глазах пациента. Терапевт - тот, кто ведет пациента по прямой и верной дороге к новой заманчивой жизненной перспективе.
Первое, нам необходимо сделать выбор в пользу того, что именно мы хотим продемонстрировать пациенту в первую очередь, свою компетентность или свою харизму.
Чтобы явить клиенту свои «ясновидческие» способности, крайне желательно разобраться в проблемах личностной типологии и закономерностях клинических картин. Помимо демонстрации «ясновидения» очень важна демонстрация «всесилия». Здесь особое внимание следует обратить на директивно-суггестивные практики. Например, в классических гипнотических процедурах принято убеждать пациента, что терапевт на самом деле в состоянии эффективно воздействовать на них. Он проводит всем известные гипнотические пробы, крайне выигрышные в смысле театральной наглядности. Терапевт требует сжать руки в замок или напрячь их, растопырив пальцы, при этом угрожающе провоцируя запуганного пациента фразами вроде:"Пробуйте расслабить и не можете!!". В любом случае, мы имеем здесь дело с распределением властных функций между терапевтом и пациентом на время всего терапевтического процесса и это одна из ключевых задач введения в терапию. Совсем по другому распределяется "дозволенное" в недирективных терапевтических практиках, где условленные правила дают пациенту намного больше возможностей для влияния на процесс.
Одна из важных задач введения - сделать терапевтический процесс как таковой привлекательным делом. Терапевт заботится о создании положительного образа предстоящих процедур. Здесь в более выгодном положении, ясное дело, находятся те, кто предлагает в структуре акции способы изменения состояния сознания. Можно, однако, описывать, однако, не только удовольствия, но и артефакты, скажем, предсказывать появление сопротивления, если речь идет о аналитическом процессе.
Достойное введение может включать в себя описание механизма излечения. Назовем это описание рефекционной легендой. Есть обстоятельства, которые вынуждают нас изложить пациенту то, что мы собираемся с ним делать, а именно, в первую очередь, желание пациента.
Другая проблема психотерапевтической стратегии – проблема завершения терапевтической коммуникации, расставания. Традиции долгосрочного терапевтического общения, идущие от школ, ориентированных на архиниционно-эвольвентные концепции, создали, с одной стороны, привлекательный для терапевтов прецедент, с другой - вызов для всех других терапевтических практик. О том, что такая длительность безусловно необходима для усиления терапевтического эффекта, на самом деле не может быть и речи - известна и краткосрочная аналитическая терапия. Совсем другая традиция в психотерапии идет от терапевтов - "виртуозов", от тех кто стремится к краткосрочному эффекту. Исторически первыми здесь были гипнотизеры. Эти стремятся во что бы то ни стало добиться того, чтобы их терапия производила впечатление некоего "чудесного исцеления". Время осуществления "чудес" никак не может быть растянуто.
Трудности расставания связаны еще и с вполне понятным нежеланием пациента покидать условно-игровое карнавально-попустительское пространство терапии и возвращаться в обыденный мир. Почти всегда при завершении работы приходится давать напутствия в жизнь с тем, чтобы расставание действительно состоялось и не пришлось бы начинать все с начала. Готовность к безболезненному прощанию может быть с другой стороны, включена в структуру терапевтического идеала.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему