Своеобразие психотерапевтической техники, как особое соотношение конвинкции, дизвинкции и транстерминации.

Осуществив перевод текста, описывающего клиническую реальность, с языка симптомов и жалоб на язык, репрезентирующий винкционную структуру, мы беремся, наконец, за дело. Аспектный анализ конвинкционно-дизвинкционных практик должен, на наш взгляд полностью прояснить картину того, что же мы, в конце концов, делаем, занимаясь психотерапией.

Дискурсивный аспект. В отличие от транстерминационного дискурса, винкционный не является описывающим или предписывающим. Его цель не описание трансстатуса, или процесса перехода к нему, а построение/разрушение связей. Наша стратегия здесь носит конкретно-реальный, привязанный к ситуации характер. Вводя пациента в измененное состояние сознания, мы описываем или формируем некий возможный, порой утопический, мир. Разрушая или строя связи, мы вынуждены отталкиваться от реальности, картину которой получаем в результате эксквизиционных действий.

Конвинкции, лежащие в основе стратегии аналитической терапии, не являются сами по себе законченными и самодостаточными действиями. Когда мы пытаемся выстроить связь между симптомом и травматическим событием, которое детерминировало этот симптом, то понимаем, что это построение связи не является самоцелью. Оно, в свою очередь, направлено на разрыв того, что мы сочли патологической связью. Например, установленная связь между симптомом и первичной травмой сама по себе разрушает связь между тем же симптомом и ситуацией, в которой он манифестирует, скажем, при фобии. Конвинкция, таким образом, выступает как субститут дизвинкции. Получается, что конвинкция и дизвинкция - операции несимметричные друг другу.  Их удельный вес в общей структуре акции различен. Пускай даже большая часть времени терапевтического курса уходит на выяснение и построение связи, главная задача все равно - разрушение.   Однако, с другой стороны конвинкционные действия придают образу метода определенную привлекательность по сравнению с другими техниками, где есть только "разрывающие" стратегии. Полемические ходы экзистенциально-гуманистически ориентированных авторов против психоанализа, например, строятся отчасти на видимом идеологическим преимущество образа операции "синтеза" перед "анализом". Синтез, интеграция это то, что "строит", увеличивает экзистенциальное пространство личности, обогащает его. Анализ, наоборот, - уничтожает, редуцирует и разлагает на части, разрушая некую целостность, не создавая при этом ничего нового.

Конструируя терапевтический процесс, следует различать промежуточные винкции и винкции финальные. Промежуточные имеют место в процессе аналитического разбирательства по поводу отдельных ситуаций, симптомов, сновидений, оговорок. Однако зачастую терапевт предполагает, что есть некий особенно важный коррелят, установление связи с которым будет решающим моментом в терапии. Так, психоаналитик стремится установить связь симптома с первичной травмой. Анализ отдельного сновидения может подготавливать пациента к анализу связей в его картине болезни или его жизненной ситуации в целом.

По степени активности участия терапевта в формировании связей можно выделить несколько основных видов конвинкции/дизвинкции. В построении терапевтического дискурса приходится чаще всего ориентироваться на основные модальности, располагающихся в пространстве между полюсами директивности и недирективности. Во-первых, это будет распорядительная винкция, суть которой в том, что терапевт, своим волевым действием, "открытым текстом" устанавливает связь симптома с неким другим винкционным полюсом. Скажем, сам объясняет зависимость симптома от "причины", или причину заблуждения с точки зрения формальной логики. Для разрыва патологических связей директивное действие куда больше подходит, чем для формирования новых. Аллюзивная винкция может заключаться в том, что терапевт намеком, метафорой продвигает пациента в направлении, которое кажется ему верным. Намеки (фр. allusion), метафоры, наводящие вопросы как бы направляют процесс в сторону, где есть большая вероятность обнаружения там некоего коррелята (травмирующего переживания, например), формирование связи с которым будет терапевтически действенным.

В наименьшей степени активность терапевта будет проявляться при создании конвинкционной/дизвинкционной ситуации. Создание такой ситуации должно привести к формированию/разрыву патологических связей само по себе. Терапевт как бы не прибегает к разъяснению или, того хуже, директивному формированию связей, да даже и к простому намеку, а создает ситуацию, в которой винкции осуществляются как бы сами собой. Здесь решающую роль могут играть попустительские стратегии, например, все тот же принцип невмешательства в психоанализе.

Другой путь создания конвинкционной ситуации может быть стратегия воздействия на факторы, препятствующие формированию связи. Такой подход может быть основан на тех соображениях, что искомая связь каким-то образом уже присутствует в психике пациента, и дело только в том, чтобы убрать нечто такое, что мешает сделать эти связи ясными и понятными. Как пишет по этому поводу Ф.Перлз: "В терапии следует заниматься не материалом, подвергшимся цензуре, а самой цензурой, той формой, которую принимает прерывание себя"( Ф. Перлз, 1996, с.90).

Собственно, здесь становится наиболее понятным, зачем нужна транстерминация. В измененном состоянии сознания легко построить те связи, которые не строятся в так называемом "обычном" состоянии сознания. Измененное состояние - результат проникновения "за" некий барьер, "за" некую границу, туда, где эти связи уже присутствуют. Транстерминация, таким образом, позволяет осуществить прорыв за некий барьер, обнаружить там искомую связь, и победно вернуться обратно, держа в руках вожделенную добычу. Часто пациент сам облегчает эту охоту - мы имеем ввиду ситуацию изложения и анализа сновидения, когда транс-путешествие осуществляет сам клиент, а терапевту остается лишь завершить достойной интерпретацией проделанную без него работу.

Есть еще один заслуживающий внимания способ формирования/разрушения связей - парадоксальная конвинкция. Она коррелирует с абсурдной транстерминацией. Примеры такого метода - парадоксальная интенция В.Франкля. Терапевтическое сумасшествие, используемое в терапии психотических больных заключается в том, что врач сам демонстрирует психотическое поведение, вместо ожидаемого официально-профессионально дидактического. В таких случаях предпологается, что утрированное пародирование нелепости психотического поведения и мышления приведет к разрушению бредовых построений. Здесь важно подчеркнуть, что один и тот же ход ведет как к изменению состояния сознания, так и к разрушению связей - дизвинкции.

Репетиционно-миметический аспект. Во множестве терапий очень важное место занимает практика воспроизведения некоей ситуации, которая оказала решающее воздействие на возникновение и развитие патологии. Речь, как известно, может здесь идти, например, о некоей исходной сцене, первичной травме, например, когда ребенок подглядел процесс родительского соития, которую пациент в детстве подсмотрел специально для того, чтобы рассказать об этом потом своему психоаналитику, после длительного периода упорного сопротивления, к большой радости последнего.

Эта вспоминающаяся ситуация может воспроизводиться вербально, в виде пациентского нарратива, как это принято в аналитических практиках. Она может разыгрываться в наглядном театрализованном действии, например, как в психодраме или других групповых техниках. Она может быть оживлена при помощи целенаправленных транстерминационных, например, гипнотически-суггестивных, манипуляций, как это принято в многочисленных катартических методах.

Воспроизведение и/или "подражание" сцене или ситуации, которая, согласно положениям той или иной школьной теории, "запустила" патологический процесс по определению может быть только конвинкционной процедурой. Построение связи с патогенной ситуацией призвано вытеснить актуальную патологическую связь. Конвинкция осуществляется как бы в преддверии неизбежно следующей за ней дизвинкции, когда разрушаются связи, которые рассматриваются как патологические. Как это уже описывалось выше, одна, построенная связь становится на место другой, разрушенной.

Винкции могут строиться в разных направлениях. Так, например, разные симптомы или поведенческие стереотипы могут быть связаны с разными же инстанциями. Кроме того, симптом можно "протаскивать" по разным каналам, перемещая из одной инстанции в другую. Симптом, которым страдает пациент, могут "брать на себя", к примеру, в процессе групповой игры другие участники процесса, в том числе и терапевт.

Все метаморфозы в истории акции сводились к изменениям в сторону снижения директивности винкционных действий, к тому, чтобы сделать их как можно более латентными. Попустительская стратегия аналитической терапии приводит к тому, что значительный путь к обретению понимания решающих связей он проделывает без какого-бы то ни было давления извне. Строя и разрушая связи, мы занимаемся клиентом, как ни в какой другой части психотерапевтического метода.

Своеобразие школьной акции, да и эклектической тоже, определяется именно способом сочетания винкции и транстерминации. Они могут находиться в различных временных соотношениях друг с другом. Во много раз уже упомянутом классическом гипнозе терапевтическая процедура отчетливо разделена на два последовательных этапа. Вначале транстерминация, сопровождаемая формированием консоции: "Погружаетесь глубже, руки тяжелые, ощущения приятные. Слышите только мой голос". Затем диз- и конвинкция, чаще всего - крайне незатейливая: "Страхи исчезают, появляется уверенность в себе.", после чего - вывод из транса:"Сонливость уходит прочь, просыпаетесь бодрыми". Винкционная процедура следует здесь строго за транстерминационной.

В большинстве школьных практик дело обстоит таким образом, что транстерминация и винкции не отделены друг от друга, смешаны в спонтанности течения процесса и зачастую терапевт не отдает себе строгого отчета в том, какую же именно цель - из тех что мы разбираем - преследует тот и ли иной его ход. Не обязательно транстерминация предшествует винкциям. Особым случаем сочетания винкций и траснтерминации можно считать поствинкционную транстерминацию. В тех случаях, когда, например, в ходе анализа удается найти решение "ребуса", который, как известно лежит в основе любого комплекса, пациент, безусловно, впадает в некий новый статус, иначе говоря, транстерминирует.