Отношение Пушкина к речевым средствам церковно-книжного происхождения представляет большой интерес как для понимания самих закономерностей развития русского языка, так и для творческой практики поэта.
Пушкин понимал, что за церковнославянизмами стоит многовековая культура слова и что пренебречь этим богатейшим наследием нельзя. Поэтому все жизненные элементы церковно-книжного происхождения, которые были традиционно закреплены за стилями поэзии, и часть которых проникла в прозу, поэт охотно употреблял. Следует заметить, что в поэзии задержалось значительно больше славянизмов, чем в прозе.
Пушкинская оценка славянизмов исторически менялась и развивалась. Если ранний Пушкин употребляет славянизмы довольно часто, преимущественно под влиянием поэзии Державина, а также Ломоносовских традиций, то позднее он заметно отходит от многих славянизмов, значительно сокращая количество употребляемых книжных речевых средств. Это он делает, руководствуясь выработанным принципом соразмерности и сообразности, соответственно с содержанием и идеей произведения. Все это находит отражение в эволюции пушкинского стиля.
Его ранние произведения (например, «Воспоминания в Царском Селе» и др.) обильно насыщены славянизмами: «Навис покров угрюмой нощи»; «Не здесь его сразил воитель поседелый , о бородинские кровавые поля!» и т.п.
Но в стихотворениях этого же периода, написанных на менее возвышенные, в частности бытовые, темы, славянизмы отсутствуют или представлены в незначительном количестве.
Над романом «Евгений Онегин» Пушкин работал в течение ряда лет. Первые его главы насыщены славянизмами значительно сильнее, потому что там помещены лирические отступления, для выражения которых они оказались вполне уместными.
За речевыми средствами церковнославянского происхождения Пушкин закрепил весьма разнообразные стилистические функции:
1. Одна из основных - это функция поднято-торжественного повествования. В тех случаях, когда поэт говорит о высоких и важных материях, церковнославянизмы, овеянные ореолом давности, торжественности, величия, напоминающие о седой старине, оказывались незаменимым изобразительным материалом. Например, поэт пишет о судьбах России, о творениях Петра и т.п.:
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия,
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!
В той же функции торжественно-приподнятого повествования славянизмы выступают у Пушкина в его послании Пущину, а также в «Памятнике», которым он подводит итог своей творческой деятельности и предсказывает бессмертие своим творениям. Церковнославянизмы широко используются в вольнолюбивой лирике Пушкина.
2. Другая функция церковнославянизмов – это историческая стилизация, которая предполагает перенесение повествованного плана в прошлую эпоху и своего рода имитацию под стиль, характерный для изображаемой эпохи. С помощью церковнославянизмов поэт воспроизводил характерные черты языка того времени.
3. Следующая стилистическая функция, закрепленная Пушкиным за славянизмами – это употребление их в качестве синонимических эквивалентов к русским речевым средствам. Поскольку, например, полногласная и неполногласная формы очень многих слов в смысловом отношении значительно дифференцировались, то в языке образовались параллели и синонимы, отличающиеся своими специфическими смысловыми оттенками. Эти параллельные значения обогащают изобразительные возможности языка, чем постоянно пользуется Пушкин, употребляя в соответствии с содержанием произведения такие слова, как «глава» и «голова», «влачиться» и «волочиться», «берег» и «брег» и т.п.. В ряде случаев значения слов (например, влачиться – волочиться) так разошлись, что они уже не могли выступать в качестве синонимов.
Употребляя славянизмы наряду с русскими речевыми средствами, Пушкин старался освобождать их от религиозной мистики, от закрепления славянизмов только лишь за высоким стилем речи. Об этом свидетельствуют многочисленные примеры, когда он дворовую девушку назовет девой и, наоборот, барышень – девчонками и т.д.
С 20-х гг. Пушкин широко употребляет библейские образы, библейские синтаксические конструкции, слова и словосочетания библейской мифологии («Свободы сеятель пустынный...», «В крови горит огонь желанья...», «Пророк», «Арион», «Ангел», «Странник», «Отцы-пустынники и жены непорочны...»). Так, стихотворение «В крови горит огонь желанья...» написано под влиянием библейской «Песни песней»:
В крови горит огонь желанья.
Душа тобой уязвлена.
Лобзай меня: твои лобзанья
Мне слаще мирра и вина.
Склонись ко мне главою нежной,
И да почию безмятежный,
Пока дохнет веселый день
И двигнется ночная тень.
Ср. в библии: Да лобжет мя от лобзаний уст твоих: яко блага сосца твоя пане вина, и воня мирра твоего паче всех аромат.
Повествовательный, приподнятый тон многих стихотворений Пушкина создается за счет синтаксических конструкций, свойственных библии: сложное целое состоит из ряда предложений, каждое из которых присоединяется к предыдущему с помощью присоединительно-усилительного союза и.
У Пушкина:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье,
И он к устам моим приник
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный, и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой,
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем.
Во грудь отверстую водвинул,
(«Пророк»)
Ср. в библии: И се завеса церковная раздрася на двое с вышняго края до нижняго, и земля потрясеся, и камение распадеся, и гроби отверзошася, и много телеса усопших святых восташа, и изшедше из гроб, по воскресении его, внидоша во святый град.
Славянизмы используются Пушкиным для создания восточного слога («Подражание Корану», «Анчар»).
В речи монахов, священников славянизмы служат для создания профессиональной характеристики героя. Например, в драме Пушкина «Борис Годунов» в диалогах с хозяйкой, Мисаилом, Григорием чернец Варлаам ничем не отличается от своих собеседников:
Хозяйка: «Чем-то мне вас потчевать, старцы честные?»
Варлаам: «Чем бог пошлет, хозяюшка. Нет ли вина?»
Или:
Варлаам: «Литва ли, Русь ли, что гудок, что гусли: все нам равно, было бы вино… да вот и оно!»
В разговоре с приставами Варлаам иной: особой лексикой, фразеологическими единицами он старается напомнить дозорным о своём сане: Плохо, сыне, плохо! ныне христиане стали скупы; деньгу любят, деньгу прячут. Мало богу дают. Прииде грех велий на языцы земнии.
В ранних произведениях славянизмы используются Пушкиным для создания комического эффекта, для пародирования библейского стиля, библейских образов. Например, в «Десятой заповеди» 1821 г.:
Добра чужого не желать.
Ты, боже, мне повелеваешь;
Но меру сил моих ты знаешь -
Мне ль нежным чувством управлять?
Обидеть друга не желаю,
И не хочу его села,
Не нужно мне его вола,
На все спокойно я взираю!
Ни дом его, ни скот, ни раб,
Не лестна мне вся благостыня,
Но ежели его рабыня
Прелестна... Господи! Я слаб!
Славянизмы на протяжении всей творческой деятельности Пушкина являются неотъемлемой частью лирики поэта. Если в раннем творчестве Пушкина для создания поэтического образа славянизмы привлекались чаще других слов, то в зрелых произведениях, как и в современной поэзии, художественный образ мог создаваться за счет особых поэтических слов, русских и старославянских по происхождению, и за счет нейтральной, общеупотребительной, разговорной лексики. В обоих случаях мы имеем дело с пушкинскими стихами, не имеющими себе равных в русской поэзии. Большой удельный вес имеют славянизмы в стихотворениях «Погасло дневное светило...», «Черная шаль», «Гречанка», «К морю», «Ненастный день потух...», «Под небом голубым...», «Талисман».
В лирических произведениях «Ночь», «Все кончено», «Сожженное письмо», «К А. П. Керн», «Признание», «На холмах Грузии...», «Что в имени тебе моем?...», «Я вас любил...» поэтический образ создается за счет общеупотребительной русской лексики, что не только не лишает произведения силы эмоционального воздействия на читателя, но заставляет читателя забывать о том, что перед ним художественное произведение, а не действительное, искреннее лирическое излияние человека. Подобных поэтических сочинений русская литература не знала до Пушкина.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему