При исследовании мира личности вообще, особенно ученого, по результатам его труда посредством анализа его мира личности возникает несколько коллизий.
Во-первых, нужны социологическая эрудиция, чутье и социальный опыт, без которых невозможна сама постановка задачи портретирования личности конкретного человека по результатам деятельности этого человека. Гипотезы о признаках индивидуального стиля и достижений человека в личностном самовыражении и самореализации ставятся и аргументируются на основе анализа его индивидуального личностного пространства, встроенного в социальную реальность той поры, в которой жил этот конкретный человек. Для случая с портретом такой знаковой фигуры, как философ Плотин, это особенно сложно из-за очевидного недостатка сведений. Неизвестно какова была его жизнь, он «ничего не говорил о своей родине, предках, родителях, детстве, как бы отказываясь идентифицировать себя с индивидуумом по имени Плотин, как бы желая ограничить свою жизнь одной лишь мыслью» (там же, с. 9).
Во-вторых, воссоздавать портрет личности ученого или художника по его труду означает тщательно отделить в результатах труда то, что лично принадлежит именно этой личности. Основания создаются в ходе изучения, когда у автора портрета (там же, с. 12), возникает «ощущение единой, несравненной, неподражаемой тональности» духовного мира именно той личности, портрет которой автор пишет (в данном случае – портрет Плотина).
Пьер Адо ведет поиск ответа на вопрос: в чем отразилась душа Плотина в его 54 философских сочинениях, собранных его учениками (там же, с.10). Сложность вопроса в том, что философ не стремится к оригинальности, к тому, что раньше не было сказано, не раскрывает душу и не говорит свободно, не самовыражается как писатель. Для философа верность традициям есть долг, а оригинальность – недостаток. Квалифицировать по-своему все окружающее, предлагая «свою» систему, философ старается излагать на свой лад, избрать свой исходный пункт, ритм развития темы и структуру научного сочинения (там же). Адо цитирует самого Плотина: «В наших теориях нет ничего нового, и они не сейчас родились. Они сформулированы уже давно, но не получили развития …» (там же). Личная же оригинальность Плотина как толкователя и комментатора старых доктрин Платона, Аристотеля, в частности, – в сглаживании, примирении противоречий в текстах этих доктрин. Сложность описания портрета философа на примере Плотина проявляется и в том, что, углубляя свою доктрину, он может вести изыскания «слишком в духе предшественника», в копировании. Кроме того, Адо сетует: «как изучать психологию автора, если никогда точно не знаешь, что принадлежит его перу, а что – нет». И дальше: когда речь идет о Плотине, «достаточно прочесть несколько страниц, чтобы возникло ощущение единой, несравненной, неподражаемой тональности…» Адо утверждает, что в ходе изучения трудов Плотина он, в конце концов открывает характерные духовные качества для его портрета: «Все преображается благодаря наличию одного фундаментального, неизъяснимого фактора: Плотин стремится высказать лишь одну мысль …» (там же). В произведениях Плотина Адо констатирует «порыв к очищению», к отвержению лишнего, «к воспарению до того, что выше его самого». Изучаемые сочинения предстают как «духовные упражнения, в которых душа лепит сама себя, то есть очищается, обретает простоту …». А духовный мир воспринимается Плотиным как более глубинное «я» (там же, с. 18).
Итак, каждая личность реализуется в специфическом проявлении. И, оказывается, очень давно люди мечтают о доступности «высшей жизни». Мы пытаемся понять сегодня то, о чем думали и говорили еще античные философы. Люди унаследовали, но не воспроизводят знание о доступности высшей жизни для каждого. Плотин, например, говоря о сознании, обращался к сравнению его с зеркалом, в которое надо смотреться, чтобы воспринять жизнь мысли. Сознание можно также рассматривать как угол зрения, центр перспективы. А наше «я» тогда совпадает с этой отправной точкой, «позволяющей созерцать весь мир или нашу душу: иначе говоря, чтобы психическая активность нам принадлежала, она должна быть сознательной» (там же, с. 25, 24).
Но у каждой медали две стороны, и еще о сложностях: ничего здесь нельзя путать. Банальный плагиат и графоманство не имеют ничего общего с восхождением к глубинному «я» – это совсем их других сфер.
О негативных сторонах личности можно говорить, следуя Феофрасту.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему