Сознательное отношение к просвещению, к жизни Европы и нуждам России нашло свое выражение в деятельности ряда представителей отечественной культуры, и среди них, безусловно, первый по значимости — М. В. Ломоносов.
В самой натуре Ломоносова многое от требований петровского времени: ум, сметливость, трудолюбие, «преследование пользы России» Для него наука становится не только «технической выучкой», но и серьезным, важным элементом общей культуры, знанием, которое освещалось философской мыслью и становилось поэтому целой мировоззренческой системой. Он первый внес в отечественную культуру великое благотворное начало — сознательную работу разума, мысли как основу просвещения и подчеркнул необходимость такого просвещения. Ломоносов полагал, что великое значение Петра состояло в том только, что он возвысил Россию как государство, но «еще более в том, что он открыл для русского народа область науки, с помощью которой человек 'только и может достигнуть высоты своего умственного и нравственного достоинства
Для Ломоносова наука была выше беллетристики, его герои те, кто покровительствует миру и просвещению. Его благо — благо русского народа. Но, будучи гениальным ученым и патриотом, Ломоносов был и поэтом, влюбленным в красоты природы. Ярко и сильно выражает Ломоносов эстетическое любование природой в своих замечательных стихотворениях, и оно неотделимо от научного исследования. Из всех естественных наук больше всего любя химию, Ломоносов ценил ее за то, что она «открывает завесу внутреннего святилища натуры». Получив научное образование в Германии, Ломоносов знал философию Вольфа, был поклонником Декарта и постоянно защищал мысль Лейбница о том, что «закон опыта» нужно восполнять «философским познанием». «Для Ломоносова свобода мысли и исследования настолько... «естественна», что он даже не защищает этой свободы, а просто ее осуществляет»
Позднее А. С. Пушкин назовет М. В. Ломоносова «первым нашим университетом», и этими словами верно обозначен основной смысл его деятельности. Она заключалась в том, что Ломоносов, «пролагая пути в самых различных отраслях науки и литературе, становился руководящим авторитетом в такой широкой области знания и поэзии, какой с тех пор не мог охватить ни один из наших писателей»
Литературная слава началась для Ломоносова вскоре после его первых трудов. Видных людей в науке России было немного, и даже коллеги-немцы в Академии наук, не любившие и враждовавшие с ним, должны были признать его энциклопедическую ученость. Читающая публика сумела понять силу его языка, высокое содержание его речей, похвальных слов и од. Отзывы о Ломоносове как о поэте позднее были различны. Время показало, насколько прав был Белинский, отмечая, что звание основателя и отца русской литературы и поэзии по праву принадлежит этому человеку.
Огромной заслугой Ломоносова в деле формирования и развития русской культуры является создание русского литературного языка. В XVIII веке закладывались основы века XIX: когда явился Пушкин, язык для него был готов. «Ломоносов... едва ли ясно видел размеры подвига, которые он совершил в этом отношении. Отлично чувствуя красоты и силы языка, он заранее верил, что найдет в нем все средства для выражения своих мыслей; создавать, казалось бы, ничего не нужно было, а между тем вышел новый язык, которым еще никто до него не писал»
По существу, Ломоносов и его современники отразили важную тенденцию русской культуры: переход к выработке единого комплекса культурно-идеологических установок с опорой на лучшие традиции, проверенные временем.
Роль М. В. Ломоносова в русской культуре огромна. Но, к сожалению, его наследие полностью не дошло до нас. «Очень печально, что потомки не сумели сохранить до нашего времени ни химической лаборатории, ни дома на Мойке, ни завода в Усть-Рудицах, ни многочисленных приборов, изготовленных собственноручно М. В. Ломоносовым или его помощниками и мастерами, — писал С. И. Вавилов. — На родине физико-химическое наследие М. В. Ломоносова было погребено в нечитавшихся книгах, в ненапечатанных рукописях, в оставленных и разо бранных лабораториях. Многочисленные остроумные приборы М. В. Ломоносова не только не производились, их не потрудились даже сохранить»
Творчество М. В. Ломоносова свидетельствовало о тесной связи общественной, научной и творческой деятельности. Синкретизм, как было отмечено ранее, составлявший характерную черту русской культуры рассматриваемого столетия, находит выражение во всех формах духовной деятельности. Остановимся на одной из них — литературе.
В XVIII веке в России начинает формироваться так называемая «новая литература». Ее принципы определились уже в XVII столетии. Главная особенность — нерасторжимая связь со временем. Отражая основные этапы становления русской науки и государственности, русская литература непосредственно вмешивалась в решение актуальных политических, социальных и нравственных вопросов. Надо отметить, что это меняет характер литературной деятельности. В петровскую эпоху выясняется, что писатель-профессионал, такой, например, как Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев и Карион Истомин, оттеснен на задний план. Петр не нуждался в услугах писателей и поэтов, занимающихся только художественной деятельностью, считая, что уровень европейской цивилизации достигается «производством не слов, а вещей». Литературе он отводил роль «служанки практических наук», и в петровское время ощущается нужда не в поэтах, а в переводчиках, литературных мастерах, работающих либо по заказу, либо по указу императора. Вот почему литератор этого периода в большей степени публицист и философ, нежели писатель. Таким литератором был один из ближайших сподвижников Петра — Феофан Прокопович.
Любопытны сами отзывы современников, русских и иностранных, об этом человеке. «В науке, философии новой и богословии... так учен, что на Руси прежде равного ему не было» (В. Н. Татищев), «красноречием столь великий, что некоторые ученейшие люди почтили его именем Российского Златоустого» (Н. И. Новиков).
Прокопович — автор многих трудов, среди которых особое место занимают «Правда воли монаршьей» и «Духовный регламент». Работы эти явились своеобразной теорией обоснования государственной политики. Прокопович был твердо убежден в том, что общественное благополучие и стабильность может дать только наследственная монархия. Власть монарха для него — это воплощение суверенитета самого народа, который «отдал государю своему» свои права. Государство обязано обеспечивать мир, общественный порядок, истинное правосудие, развитие промышленности и торговли, необходимый уровень образованности. Просвещение, в свою очередь, является важнейшим фактором совершенствования общества, «всеобщая образованность улучшит нравы», преодолеет суеверие и невежество, «возвысит человеческое достоинство».
В просветительской деятельности Прокопович ставил задачу распространения тех наук, объектом которых является природа. Интерес к этим проблемам объединил в кружке Феофана Прокоповича, называемом «Ученой дружиной Петра I», ряд государственных деятелей и мыслителей того времени. Они — своеобразный «золотой фонд» русской культуры, наиболее полно сконцентрировавший идеи нового, «мирского», мировоззрения. Самым крупным мыслителем «Ученой дружины» был В. Н. Татищев.
Татищев считается первым русским историком, но кроме истории он занимался географией, философией, экономикой. Татищева называют «образованнейшим человеком», «одним из самых замечательных русских людей XVIII века». Его биограф К. Бестужев-Рюмин отмечал, что Татищев, уступая Ломоносову силою творческого гения, тем не менее, должен занять равное с ним место в историческом процессе. «Естествоиспытатель Ломоносов стремился возвести к общему философскому единству учение о природе, историк и публицист Татищев стремился, со своей стороны, найти общее начало человеческого общежития и человеческой нравственности» Таким началом Татищев считает «естественное право», которое основано на признании автономии личности. Ни церковь, ни государство не могут ослабить значения этой автономии. В сочинении «Разговор о пользе наук и училищ» Татищев настаивает на том, что «желание к благополучию в человеке, беспрекословно, от Бога вкоренено есть», что «естественный закон» человеческой природы есть такой же «божественный закон», как и тот, который записан в священном писании. Между ними нет, и не может быть противоречий. Татищев считает злоупотреблением церкви, если она запрещает то, что «человеку законом божественным определено». Отсюда закономерный для XVIII века вывод: церковный закон может не совпадать с божественным и в таком случае государственная власть должна ограничить закон церкви «пристойности ради». Другими словами, церковь подчинена контролю государства. Понятие греха, по мнению Татищева, означает лишь совершение «вредных человеку» действий. Чтобы этого избежать, «надо познавать самого себя, надо вернуть уму власть над страстями» Татищев, блестящий знаток западной философии того времени, подчеркивает, что «истинная философия не грешна», она полезна и необходима, так как она дает «знания правил естественного закона».
Татищев явился представителем той части формирующейся в XVIII веке русской интеллигенции, которая внимательно следила за всем, что происходит в Западной Европе, но стремилась к созданию национальной духовной культуры, далекой от церковного мышления. Очень интересен, с этой точки зрения, А. Д. Кантемир — философ, поэт-сатирик, теоретик классического стихосложения и дипломат. Он переводит работы французских просветителей, дает популярное изложение основ естествознания в труде «Письма о природе и человеке». Но Кантемир интересен и своими знаменитыми сатирами, осмеивавшими врагов науки, носителей невежества всех социальных групп, епископов и судей, «дворян злонравных», правителей-временщиков. Порой эти обличения звучат очень смело и предвещают борьбу за равенство и свободу, которой ознаменуется вторая половина века. Свой личный идеал как писателя Кантемир определяет так: чистая совесть, беспристрастие, бескорыстие, изучение нравов, умение отличить вред от пользы.
В течение всего XVIII века в духовной культуре идет процесс утверждения новых ценностей. Развивается постепенно поэтическое творчество. Русская интеллигенция увлекается вопросами не только обучения, но и воспитания. Появляется интерес к литературе — «наставнице нравов», и в этом случае образцом служит французская литература. Отвечая спросу, увеличивается количество издаваемых романов, повестей, любовных песен. В процессе создания культурных ценностей нового типа Россия, кроме школы и литературы, располагала еще одним новым средством — периодической печатью. В 40—60-е годы пример публицистической и журнальной деятельности подает Российская Академия наук. В периодических изданиях Ф. Миллера уже отражаются интересы времени: и польза (распространение научных знаний), и «увеселение» (нравоучительные рассказы, оригинальные и переводные повести). Закладываются основы русской сатиры.
А. П. Сумароков издает журнал «Трудолюбивая пчела», в значительной мере ориентированный на обличение пороков русской действительности. Издает журнал «Полезное увеселение» М. И. Херасков. Публицистика в большей степени, чем любой другой вид литературного творчества, ориентирована на публику, но читательской публики еще нет, есть литературные кружки. В периодической печати и литературных кружках обсуждаются проблемы просвещения и воспитания, отношения к человеку и природе, заимствования западной культуры и развития национальной, русской. Именно периодические издания в России способствовали формированию и развитию идей Просвещения.
Как известно, эпоху Просвещения в Западной Европе отличала необыкновенная разносторонность умов, горячий энтузиазм в борьбе с застоявшейся мыслью, стремление к свободе. Россия на пути культурного самосознания не могла не проникнуться значимостью просветительского лозунга: человек, его природа — мера вещей.
Доказательств увлечения в России французскими философами-просветителями можно привести немало. Княгиня Дашкова вспоминала, что уже до пятнадцатилетнего возраста она прочла сочинения Вольтера, Монтескье, Гельвеция. Русские вельможи за границей посещали французских философов и даже предлагали им свои поместья в России (графы Орловы и К. Г. Разумовский). Понятно, как увлекалась новыми идеями русская молодежь, учившаяся за границей («лейпцигские студенты» Ушаков, Радищев, Кутузов). Тамбовский помещик Рахманинов переводил и печатал в своей типографии сочинения Вольтера; переводы и оригиналы французских просветителей получили в России широкое распространение. Издавались хрестоматийные сборники «Дух Вольтера», «Дух Руссо», «Дух Гельвеция». По Монтескье читались лекции в Московском университете. Больше всего увлекались Вольтером.
Значительную роль в распространении идей французского Просвещения в России сыграла Екатерина II, почтительно называвшая Вольтера «мой учитель». Императрицу особо привлекала идея «просвещенного абсолютизма», на роль монарха-просветителя претендовала она сама.
Екатерина II пыталась сделать реальностью российской культуры философию и политику западного Просвещения, но еще большее значение она придавала педагогическим идеям Монтеня, Локка, Руссо, других мыслителей. Императрица с полным основанием полагала, что эти идеи станут основой создания нового типа россиян. Классом, монополизировавшим новую культуру, становится дворянство. Оно получает права и привилегии, его просвещают, в нем воспитывают особые нравственные качества. Считая дворянской привилегией «службу во славу самодержавного правления», Екатерина II способствует организации дворянского самоуправления и принимает ряд мер для подъема экономического благосостояния сословия. Воспитание на всех уровнях расценивалось Екатериной II как важное средство для достижения той же цели: политического и культурного формирования русского общества. Она не ошиблась — екатерининские реформы в XVIII веке дали новый толчок русской мысли и общественному самосознанию.
Однако процесс культурного развития имел и другой итог: в то время, как одни представители российского дворянства поддерживали идеи и действия «просвещенной императрицы», другие поставили под сомнение политическую реальную перспективу этих идей. К первым принадлежали М. М. Щербатов, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, ко вторым — Н. И. Новиков и А. Н. Радищев. Каждый из названных вносит особый, неповторимый вклад в духовную культуру России, каждый стоит на позициях просветительства и гуманизма. Но самый яркий след в русской истории оставили Н. И. Новиков и А. Н. Радищев.
Н. И. Новиков является типичнейшим общественным деятелем, стремившимся к общему благу, сознательным и принципиальным защитником просвещения масс, ценившим в литературе большую нравственную силу, как немногие из его современников. В конце шестидесятых годов Новиков предпринимает издание сатирического журнала «Трутень», затем — «Живописец». В журналистской
деятельности он проявил себя человеком большого общественного долга, страстным «обличителем неправды» в русской жизни. И в сатирических журналах, которые Новиков издавал, он собирался не только смешить, а стремился к созданию такого общественного мнения, какого не было до того времени в России. Оставив сатиру, в которой стала дозволена лишь «веселая и легкая критика», он принялся за серьезный анализ общественных проблем. В журнале «Живописец» Новиков публикует отрывок из «Путешествия» — книги, которую справедливо называют «самым сильным выступлением в общей печати против крепостного права до «Путешествия» Радищева»
С именем Н. И. Новикова связано такое общественно-политическое движение, как русское масонство. Оно проникает в Россию во второй половине XVIII века. Нравственная философия масонства с ее идеей самосовершенствования личности через просвещение, «деятельное человеколюбие» и общественная благотворительность привлекла в ряды масонов часть передовой дворянской интеллигенции, деятелей русской культуры и общественной мысли. В семидесятых годах активным деятелем ложи масонов стал Н. И. Новиков.
Вступив в масонское общество, Н. И. Новиков не отказался от просветительских идеалов. «Знаменитое новиковское десятилетие», — так называл семидесятые годы В. О. Ключевский, отдавая дань уважения размаху его общественной и книгоиздательской деятельности. В круг сотрудников и единомышленников Новикова входят писатели и переводчики, журналисты и книготорговцы, профессора и студенты Московского государственного университета.
Н. И. Новиков не мог не видеть положительных сторон идеологии масонства: признание человеческого достоинства, проповедь взаимной любви и помощи, всяческой терпимости — религиозной, национальной, сословной, побуждение к нравственному совершенствованию и поискам идеала. Как особое учение масонство способствовало и выработке целостного мировоззрения, включающего взгляды и на существующий мир, и на человека, Эти черты масонства мирили Новикова с его недостатками. Но в отличие от масонов, пассивно, «на словах», воспринимавших нравственное учение ордена и мало думавших о борьбе со злом и об утверждении равенства, терпимости, взаимопомощи, Новиков явился представителем «деятельного идеализма». В издаваемых Новиковым журналах разрабатывалась целая система воспитания и формирования нравов. При содействии своих читателей Новиков попытался создать частную общеобразовательную школу, много сил отдавал организации книжного дела в провинции. В голодный 1787 год, когда Екатерина II израсходовала свыше 10 млн. рублей на свою знаменитую экскурсию в Крым, он сплотил с небывалым успехом общественные силы в деле помощи голодающим.
Екатерина видела опасность масонства, но в большей степени ее беспокоила деятельность таких представителей российской культуры, как Новиков. Исход был предрешен: Шлиссельбургская крепость, из стен которой Новиков вышел через 15 лет больным и сломленным стариком.
А. Н. Радищев, сын зажиточного помещика, в середине шестидесятых годов был отправлен на учебу в Германию. Он изучает естествознание, медицину, занимается литературой, философией и возвращается в Россию «с большим запасом знаний и навыками к систематическому мышлению» Радищев знакомится с трудами Лейбница, преклоняется перед Гердером, увлекается французскими материалистами, Локком и Пристли. Идеи «естественного права» принимаются им безоговорочно. «В человеке... никогда не иссякают права природы», — говорит Радищев. Поэтому для него «совершенное умерщвление страстей уродливо», поэтому он горячо протестует против всякого угнетения «естества»
Взгляды Радищева легли в основу его знаменитой книги «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790). Все, что по крупицам, по частям, в форме намеков и иносказаний уже было в обличительных произведениях русской литературы XVIII века, в «Путешествии» соединено в одно; сказано прямо и сильно. И в этом смысле книга Радищева представляет собой свидетельство зрелости русской мысли.
Крамольную книгу уже через несколько дней после издания доставили Екатерине П. Негодование императрицы было огромным, и на полях книги она написала о Радищеве: «...Не любит царей и, где может к ним убивать любовь и почитание, тут жадно прицепляется с редкой смелостью», «надежду полагает на бунт от мужиков» Судьба «Путешествия» и ее автора известна: книга была изъята из обращения, автор отправлен в сибирскую ссылку.
В ссылке Радищев написал большой трактат «О человеке, его смерти и бессмертии». Он не успел его доработать, и это обстоятельство в значительной степени объясняет несколько презрительный отзыв Пушкина о сочинении Радищева. Пушкин был не прав; по словам русского философа и историка русской культуры Э. Л. Радлова, «книга производит впечатление искреннего и добросовестного искания»
Н. А. Бердяев считает Радищева родоначальником русской интеллигенции уже потому, что он во многом предвосхитил и определил основные черты интеллигента в России. «Когда Радищев в своем «Путешествии из Петербурга в Москву» написал слова: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала», — русская интеллигенция родилась. Радищев — самое замечательное явление в России XVIII века. ...Он замечателен не оригинальностью мысли, а оригинальностью своей чувствительности, своим стремлением к правде, к справедливости, к свободе. Он был тяжело ранен неправдой, крепостного права, был первым его обличителем. Он утверждал верховенство совести»
Творчество Радищева завершает XVIII век, который по праву называют «освободительным» и «философским». Давая ему оценку, Радищев восклицает: «...О, незабвенное столетие! Радостным смертным даруешь истину, вольность и свет. Мощно, велико ты было, столетие!» Общественно-политическая и философская мысль, просвещение и наука представляют собой наиболее характерные сферы русской культуры XVIII века. Однако рядом с ними развивается новое изобразительное искусство, архитектура, поэзия и драма, театр. Другими словами, формируется принципиально иная, чем прежде, художественная культура России.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему